Рассказ

[OlgaK]

Здравствуйте. Хочу рассказать свою или, вернее, почти свою историю. Имена вымышлены, но события почти правдивы...
Хотелось бы узнать ваше мнение. Заранее спасибо за внимание.

Эта история родилась в непроходимых дебрях осени, на самых её губительных пределах. В тот самый день, когда на землю, упал последний кленовый лист, а первые морозы cкромно отпраздновали свои крестины, в руках у Елены Васильевны Воскобойниковой, робкой и странной дамы, занимающейся детской психиатрией и пишущей неудачные стихи, вдруг задрожал мобильный телефон,Да,сначала именно задрожал ,а потом уже включил свою привычную и тягучую щарманку, словно предчувствуя роковое и недоброе...

Елена Васильевна, напротив, не ждала ничего особенного от этого звонка, тем более что в ярком окошке высветился номер её любимого чада. Но там, на другой стороне незримого мира,неожиданно для себя, она услышала голос незнакомца, почему-то называвшего её мамой. «Мама, ты где, сейчас…послушай, всё кончено, мама…»И тут Елена Васильевна поняла что, это действительно её сынок, её любимый «заяц кося », её «лёгкопёрочка» - так она называла его в минуты когда они были только вдвоём. И внутри у неё всё рухнуло, покатилось огромным снежным комом и осело где-то на самом «cевере» сердца. Нет, она ещё не осознавала, что случилась громадная беда. Но вспомнив вдруг, что несколько дней назад, сын сдавал кровь ( скоро ему предстояла операция на глазах, а затем, поступление в одно очень важное учебное заведение) в миг почуяла окаянным материнским сердцем своим, что там, за этим нарядным экранчиком - страшное. Потом Елена Васильевна кричала и кричала в трубку: «что выявили… СПИД, сифилис, Австралийский антиген???» Но сын молчал и казалось, что это надрыдное молчание хлещет её по щеке, разламывает виски, ключицы, и убивает, убивает, убивает… Елена Васильевна изо всех сил пыталась удержаться на крестовине терпения и всё ходила и ходила по комнате, в такт со старенькими, ( ещё со времён прабабушки) настенными часами, и всё куталась и куталась в свой рыжий платок с повисшими крылами.
Плакать она боялась, ведь за спиной как два заморённых галчонка, сидели её старики и испуганно смотрели из дальнего угла, притихшие и смирные. Вдруг, Елена Васильевна увидела в окне вытянутый и прямой от горя силуэт сына, распахнула дверь, и вся как волна, накрыла с головой своего драгоценного мальчика. Александр, молодой человек, с необыкновенно голубыми,как талыми мартовские воды, глазами и тонкими руками сначала долго смотрел в пол,а потом прошептал: « Это гепатит, гепатит С…». Елена Васильевна вспыхнула, задрожала, а дальше в уме её началось какое-то тихое помешательство. Всё,-думала она, - всё рухнуло: учёба в «закрытом институте», карьера, успех, любовь, девушка Света;- всё пошло к чёртовой матери. Елена Васильевна никак не могла унять противную дрожь свою, и всё время раскачивалась из стороны в сторону, точно раненая липа под деревом… Дед же, напоминающий со своей клюкой, старый есенинский клён на одной ноге, и страшный от отчаянья, долго крепился, и бормотал что, мол, всё ещё обойдётся. Но, посмотрев в глаза внуку, внезапно сник и лишь проскрипел зубами. Елена Васильевна как-то сразу заторопилась домой, вспомнив, что в дальнем шкафчике, у неё припрятана бутылка коньяку. Она испытывала теперь почти животное желанье выпить её всю, до дна, до последней капли… И не только не боялась, но и хотела нарушить данную восемь лет назад клятву: Не пить…ни капли, ни грамма, и даже губы не мочить …этой гадостью».

Но, так случилось, что как раз сегодня, «эта самая гадость», являлась её единственным спасением, от внезапного несчастья, от тоски, от безумия, от инфаркта, наконец. Как они дошли до дома, Бог его знает?!
Сначала, оба говорили ,перебивая друг друга, потом кричали шепотом, сокрушались, размахивали нелепо руками, даже пару раз останавливались чтобы хоть как-то укротить свой скорбные страсти … Впрочем, окружающие не обращали на них никакого внимания. В конце концов, боль двух маленьких людей было не так уж и велика для масштаба надменной и взъерошенной от звёзд вселенной. Так они и шли, женщина с детским от горя лицом и юноша с синими глазами, постаревший на десять лет. А с неба падали замерзшие слёзы бога и покрывали мир своим пуховым безмолвием.

Уже дома,цедя бесконечное пьяное зелье , Елена Васильевна стала потихонечку приходить в себя. И тогда начались долгие звонки по каким-то бесплатным горячим телефонным линиям, и слышались медленные равнодушные голоса, и привычные отговорки, что мол, что это только антитела, а настоящие анализ надо пересдать и уже тогда будет ясно, есть этот проклятый гепатит или нет его… И было недоверие и сарказм, и сомнения в безгрешности её несчастного ребёнка, и даже откровенное пренебрежение материнским горем… Всё это было, и продолжало стонать бездомной кукушкой в затуманенном мозгу её. А ночью, сквозь обрывки и перезвон хмельных мыслей, где то в глубине древнего сознания, в самом его аду, вдруг со скрипом приоткрылась дверца памяти.И тут Елена Васильевна начала медленно соображать, и задавать себе один и тот же вопрос: «где, где, где, её малыш, не сделавший без медицинской необходимости ни одного укола, не выкуривший ни одной сигареты; серебряный медалист (и здесь не повезло) разговаривающий на трёх языках, с пухлой от пятёрок зачёткой, мог подцепить эту страшную заразу…???!!! И давно забытые события выходили из прошлого на берег её сознания, как сказочные тяжёлые богатыри из морской пучины.

Вот Александру четырнадцать. Тонкое и худенькое лицо его, всё покрытое рытвинами и ухабами от прыщей, почти всегда серьёзно, и сквозь очки совсем невидно прекрасных умных глаз. Нет, это сейчас марьяжный красавец, а тогда он был просто маленьким цыплёнком с узкой грудкой , совсем-совсем жёлтым и наивным…Но, даже в этой его « птенцовости», уже тогда угадывалась масштабная личность, нерушимая воля и вера в свою счастливую планиду. Ещё помнит Елена Васильевна, как собирала сына на первый в его жизни бал или попросту вечер. Как долго они выбирали новый джемпер и тщательно укладывали его тяжёлые раскошные волосы. И как он пошел на этот самый вечер без шапки, несмотря на двадцатиградусный мороз. И как ни одна девушка (ни одна!!!)не согласилась просто потанцевать с ним. И тогда, от разочарования и несправедливости у него случилось воспаление носовых пазук. И чтобы выпустить ужасный гной на волю,этому почти невесомому от фарфоровых печалей,юноше,пришлось пережить множество пренеприятнейших процедур И может быть, именно в те дни началась его голгофа к треклятому вирусу. Кто знает? Только вместо креста ему приходилось теперь нести на своих плечах заражённую гепатитом иглу…

Всю свою маленькую жизнь Александр только и делал что учился...сначала в школе,потом в институте, хотел стать хорошим переводчиком,по-детски мечтал о славе и свято верил в то,что у неба есть хрустальный потолок. Ещё, так же как и мать, преклонялся перед русским словом, и вселенским разумом; был жаден до любого нового,мог часами сидеть за стареньким компьютером и плести непонятную никому арабско-английскую вязь и всё для того, чтобы потом войти в настоящую огромную, на весь земной шар, судьбу свою. Так думал он, так думала сама Елена Васильевна, так думали его учителя и одноклассники. И вот, вместо Парнаса да Олимпа, осталось одно горе - гореванное, да какая-то нездешняя тоска…Елена Васильевна ни на что не рассчитывала больше, и ни во что не верила. Душа её то гудела пудовым бубенцом,то мироточила как икона и просила хоть чьей-нибудь ласки и привета. Просила, искала, но не находила ни в чём отрады. Александр же, в отличие от матери, изо всех сил пытался не разводить сердечной слякоти и всё утешал Елену Васильевну. Ну и подумаешь,- кричал он, узнав через несколько дней свой окончательный и почти гибельный приговор, подумаешь, вирус! Всё это разрекламированная страшилка для маменькиных не верящих в удачу, инфантильных сынков! А он ни такой, он обязательно вылечится, только надо ещё потерпеть немножко и всё будет хорошо. Но, если бы Елена Васильевна взглянула нечаянно на краешек зеркала, живущего по соседству, то увидела бы беззащитного и смертельно осунувшегося мальчика, с серебряной щетинкой на щеках и полным коробом невзгод за спиной. И казалось, скажи хоть кто-нибудь, в его адрес нечаянное неосторожное слово, и он бросится в омут с головой или петлю на шею накинет…Но, слава тебе Господи, всё обошлось…

Александр постепенно утихомирился, и наконец-то за все эти дни впервые заплакал … Он плакал долго и сладко и ещё не знал, что не пройдёт и года, как благодаря добрым врачам(есть ещё такие) и неожиданно лёгкому лечению, наступит его выздоровление, чудесное и долгожданное; что через десять лет он станет большим русским писателем и вся страна примется молча рукоплескать ему со страниц интерната, что за большим столом, каждый год будет собираться его большая семья, и вспоминать Елену Васильевну деда и бабку лёгким бесслёзным словом…Всё это непременно исполнится… А пока Сашины юношеские сады горели последними багряными зарницами и жизнь его была а поставлена на огненную решку ожидания.

[Яса]

Хороший рассказ, задевает материнское сердце... Мой Сашка тоже голубоглазый отличник, только теперь крепкий и здоровый красавчик, спортсмен и защитник девченок в классе... Совсем не похож на того умирающего птенчика в гепатитном отделении, с исколотыми венами и очень слабым здоровьем. А все же сердце трогает... Желаю, чтобы и у вас в карте стояло "практически здоров", а все испытания были позади...